7
1970–1978
«ФАКУЛЬТЕТ НЕНУЖНЫХ ВЕЩЕЙ».
СВОЯ КВАРТИРА. ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ИЛИ БОЛЕЗНЬ
«ФАКУЛЬТЕТ НЕНУЖНЫХ ВЕЩЕЙ».
СВОЯ КВАРТИРА. ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ИЛИ БОЛЕЗНЬ
У власти Брежнев. С отставкой Твардовского в 1970 году с поста главного редактора «Нового мира» солнце оттепели навсегда закатилось, и это был важный знак для интеллигенции. В 1971 году Твардовского не стало. В стране «неограниченных невозможностей», как шутил Домбровский, установился застой. При внешней социальной стабильности наблюдались такие явления, как товарный дефицит и эпидемия алкоголизма, государством снова был установлен жесткий контроль за жизнью граждан, усилилась борьба с инакомыслием, и на этом фоне формировалось диссидентское движение. Из страны выдворяют Бродского и Солженицына.
С Домбровским все благополучно — он пока что пишет «Факультет…», продолжение дилогии. В 1971 году писатель получает двухкомнатную квартиру в новом доме в районе станции метро «Преображенская площадь» и переезжает туда с женой. Он лечится в Центральной поликлинике Литфонда и ездит в Дом творчества в Голицыно, где работает и отдыхает. Он получает пенсию 120 рублей, а также деньги за рецензирование рукописей для «Нового мира». Все вместе позволяло жить и работать, однако алкоголь и любовь к компаниям оставляли семью практически в нищете.
…в десятом часу вечера я на Преображенке. Поднимаюсь <…> 9-й этаж — дверь приоткрыта, в замке торчит ключ. Что-то случилось?.. Случилось… Мастер (так Вульфович называл Домбровского. — Ред.) лежит на полу в кухне <…> У мастера хватило сил чуть приподнять голову. Он узнал меня.
<…>
Клара уехала в Алма-Ату хоронить свою бабушку, а Домбровский сошел с рельс.
<…>
— Не беспокойся, старик. Заткни дверь газетой… Никто не войдет… Нет… Я не встану…
<…>
Скверно чувствую себя, скверно. Под этим делом все перемешивается, и реальность, и вымысел, и даже бред. Потом уже разграничить трудно… И кошмары… Чем плоха такая отдельная квартира — здесь пристукнут, и концы в воду. Даже не узнает никто…
(Т. Вульфович. «Разговоры с Юрием Домбровским»)
Уже завершая работу над романом, Домбровский договаривается о новых книгах и одновременно берется за сценарий. В 1973 году он заключает договор с Издательством политической литературы на роман о Добролюбове под названием «Рассказы об огне и глине». Роман должен был выйти в серии «Пламенные революционеры», однако не был окончен. А год спустя — в 1974-м — совместно с режиссером Теодором Вульфовичем он садится писать сценарий фильма «Шествие золотых зверей», в основе которого — сюжет из пока еще неоконченного «Факультета…».
– Давайте вместе сценарий сделаем. Такой, какого у них не было – настоящий!
<...>
Пол-Москвы уже знает, что Домбровский приглашен в Экспериментальную творческую мастерскую Чухрая писать сценарий… Аванс, разумеется, получен, и последствия заметны…
<...>
Пол-Москвы уже знает, что Домбровский приглашен в Экспериментальную творческую мастерскую Чухрая писать сценарий… Аванс, разумеется, получен, и последствия заметны…
(Т. Вульфович. «Разговоры с Юрием Домбровским»)
(Т. Вульфович. «Разговоры с Юрием Домбровским»)
В 1975 году роман окончен. Однако новые реалии исключали всякую перспективу публикации книги, в которой был Сталин и его деяния. «Эта книга по плану 2000 года», — напишет Домбровский в письме к одному алма-атинскому другу.
При Ленине Гитлер был бы невозможен. При Ленине он ведь в тюрьме сидел да мемуары сочинял… При Ленине только этот шут гороховый, Муссолини, мог появиться. Но как явились вы, архангелы, херувимы и серафимы <…> да начали рубить и жечь, так сразу же западный обыватель испугался до истерики и загородился от вас таким же стальным фюрером.
(Т. Вульфович. «Разговоры с Юрием Домбровским»)
(Ю. Домбровский. «Факультет ненужных вещей»)
Все главные тревоги и мысли писателя — о неизданном романе, на который он потратил одиннадцать лет. В 1976 году он передает рукопись за границу, а затем обсуждает с друзьями возможные последствия – вплоть до исключения из Союза писателей. Ухудшается его состояние и самочувствие.
Почему я одиннадцать лет сидел за этой толстой рукописью. Тут все очень просто — не написать ее я никак не мог. Мне была дана жизнью неповторимая возможность — я стал одним из <…> свидетелей величайшей трагедии нашей христианской эры. Как же я могу отойти в сторону и скрыть то, что видел, что знаю, то, что передумал? Идет суд. Я обязан выступить на нем.
(Ю. Домбровский. Из послесловия к «Факультету ненужных вещей»)
Клара Туромова пытается бороться с выпивкой и компаниями, она все время спасает мужа, однако многолетнее перенапряжение от работы — ведь роман шел тяжело и медленно — сказывалось, и следствием алкоголя становились травмы, эпилепсия и паранойя. Тревога и подозрительность усиливались на фоне прочих событий — нападение на филолога и поэта-переводчика К. Богатырева, который затем умер, преследования диссидентов. Однако в квартире писателя все время гости. Домбровский не разделяет людей, он всем рад и со всеми находит общий язык, — и с интеллигентами, и с учеными, и с алкашами-бродягами. Нередко он приводил домой малознакомых людей с улицы, с которыми тут же выпивал и разговаривал как со старыми друзьями.
А ведь и вправду вокруг Домбровского кроме интересных, ярких, талантливых, обыкновенных, авантюрных, странных, лагерных, уголовно-пьющих и пьющих не уголовно и, представьте себе, вовсе не пьющих людей — бродят, кружат и вьются стукачи, провокаторы вперемежку со всякой поганью и нечистью.
(Т. Вульфович. «…Вот и вышел человечек»)
Домбровский ожидает наказания, которое, как ему казалось, должно было последовать за публикацией романа. Ему мерещатся знаки опасности, он все время представляет своих палачей. В 1977 году он пишет последний рассказ «Ручка, ножка, огуречик». Его сюжет — паранойя писателя, которого преследует КГБ: ночные звонки с угрозами, слежка и западня. Рассказ отчасти оказался пророческим, так как осенью 1977 года на писателя было совершено нападение. Он оказался в больнице со сломанной рукой. Турумова в это время находилась в Алма-Ате.
Домбровский зверски избит — около девяти вечера в полупустом автобусе. Все с его слов — «молодая компания стояла в хвосте автобуса» — он вошел, не задирался, никого не цеплял, в руке был тяжелый портфель (якобы он ехал из издательства).
— Автобус же полупустой. Как всегда, свидетелей нет!.. Удар сзади обрезком трубы, вот сюда. Второй — вот, по руке…
— Автобус же полупустой. Как всегда, свидетелей нет!.. Удар сзади обрезком трубы, вот сюда. Второй — вот, по руке…
— Откуда вы знаете, что обрезком трубы? — спросил я. — Ведь удар сзади, и вы рухнули?
— Когда очухался, подо мной этот обрезок валяется… — А почему вы думаете, что это молодая компания?.. А не кто-нибудь из тех, кто зашел следом за вами?
— Да. Тут я того… не обратил внимания… Ну, мне помогли выйти…
— Автобус же полупустой. Как всегда, свидетелей нет!.. Удар сзади обрезком трубы, вот сюда. Второй — вот, по руке…
— Автобус же полупустой. Как всегда, свидетелей нет!.. Удар сзади обрезком трубы, вот сюда. Второй — вот, по руке…
— Откуда вы знаете, что обрезком трубы? — спросил я. — Ведь удар сзади, и вы рухнули?
— Когда очухался, подо мной этот обрезок валяется… — А почему вы думаете, что это молодая компания?.. А не кто-нибудь из тех, кто зашел следом за вами?
— Да. Тут я того… не обратил внимания… Ну, мне помогли выйти…
(Т. Вульфович. «…Вот и вышел человечек»)
Весной Домбровский получает экземпляры «Факультета…», опубликованного в Париже в издательстве YMCA-Press, а на «Мосфильме» проходит закрытый показ «Шествия золотых зверей». Писатель успел подержать в руках свой роман и увидеть свое кино. 29 мая он умирает. В причинах смерти указана острая кровопотеря, варикозное расширение вен пищевода и желудка. Все это были следствия тяжелой болезни.
Я позвонил накануне <смерти>, он был очень грустный: «Живот болит». — «Давно?» — «Да уж дня два». — «Выпил?» — «В том-то и дело, что не пью».
(Ф. Светов. «Чистый продукт для товарища»)
Не все, однако, ясно в смерти Домбровского. Существует неоднозначная версия о преследованиях КГБ и «убийстве» за роман. По этой версии, незадолго до конца в апреле 1978 года в Центральном доме литераторов писатель был избит группой неизвестных. Этот эпизод не подтверждается многими фактами, включая официальные диссидентские хроники.
Угрозы и ночные звонки начались с тех пор, как под романом была поставлена дата — 5 марта 1975 года.
<…>
Вот что произошло с Юрием Осиповичем почти за два года:
— ударили в автобусе, раздробили руку железным прутом;
— выбросили из автобуса;
— избили в Доме литераторов.
Юрий Осипович давно туда не ходил, но тут пошел поделиться радостью: показать экземпляры вышедшего «Факультета».
Я была у мамы в Алма-Ате <…> Вернулась через две недели, а его словно подменили.
— ударили в автобусе, раздробили руку железным прутом;
— выбросили из автобуса;
— избили в Доме литераторов.
Юрий Осипович давно туда не ходил, но тут пошел поделиться радостью: показать экземпляры вышедшего «Факультета».
Я была у мамы в Алма-Ате <…> Вернулась через две недели, а его словно подменили.
(О. Хлебников, К. Турумова-Домбровская. «Убит за роман»)
© Государственный музей истории ГУЛАГа, 2018
Учреждение, подведомственное Департаменту культуры города Москвы
127473, г. Москва, 1-й Самотечный пер., д. 9, стр. 1
Телефон приёмной директора: +7 495 621-73-10