4
1940–1949
КОЛЫМА. ОСВОБОЖДЕНИЕ. ЧЕТВЕРТЫЙ АРЕСТ
КОЛЫМА. ОСВОБОЖДЕНИЕ. ЧЕТВЕРТЫЙ АРЕСТ
Домбровский в Севвостлаге, на Колыме, в городе Магадане. Вместо «общих работ» он практически сразу попадет в инвалидный лагпункт, так как еще на пересылке — во Владивостоке — у него случится обострение эпилепсии, и отнимутся ноги. Летом 1941 года, после начала войны с Германией, Домбровского вместе с остальными «доходягами» отправят обратно на Большую землю. В 1941–1942 годах он находился в бухте Находка, где продолжал тяжело болеть, откуда затем был перевезен в лагерь «Средняя Белая». В 1943 году он был актирован (освобожден по болезни) и в том же году вернулся в Алма-Ату. После лагеря он стал инвалидом второй группы.
Умирал, умирал и не умер. (Помните, Вы как-то мне говорили, что если случится железнодорожная катастрофа, то погибнут все, кроме Вас, – Вы столько пережили, что бессмертны. Вот таким же Вечным Жидом чувствовал себя и я.) Когда выяснилось, что я уж и не умру, меня вместе с другими кощеями погрузили в товарняк и повезли.
(Ю. Домбровский. Из письма Л. Варпаховскому. 1956)
Лежа на больничной койке, он начинает писать антифашистский роман «Обезьяна приходит за своим черепом». Сюжет – история вокруг антрополога, вступившего в конфликт с нацистами в связи со своими открытиями в области эволюции человека и обезьяны.
Мораль, искусство, религию, даже самую человечность — все это еще нужно прививать человеку, еще растолковывать, еще убеждать в их необходимости, да и не всякий, пожалуй, еще и согласится, а кулак-то — вот он.
Заметили ли вы, кстати, что когда грубая сила освобождается от своей юридической и гуманитарной оболочки и является на свет, так сказать, в кристаллически чистом виде, она всегда претендует на божественность?
(Ю. Домбровский. Из письма Л. Варпаховскому. 1956)
В 1944 году Домбровского восстанавливают в Союзе писателей. Спустя еще год, завершив книгу, он предпринимает безуспешные попытки ее опубликовать, но роман остается лежать в рукописи. Вскоре началась холодная война. Пытаясь найти компромисс между актуальной темой и глубоким содержанием, Домбровский берется за антиамериканский роман «Дрогнувшая ночь».
Рассказывая о новом романе «Дрогнувшая ночь», касающемся войны СССР с США, я сказал Титову, что работаю над произведением, касающимся столкновения этих систем. Я охарактеризовал далее разность моей задачи как писателя в работе над этим произведением по сравнению с моим романом, написанным о войне с Германией. Если в том романе я писал о политике немецкого фашизма и будущего затем уничтожения и огня, то в новом романе я буду писать о ядовитой демагогии американского неогитлеризма, разлагающего души народов под маской демократизма и свободы. Моя задача была показать, что, выступая и в белых перчатках, американизм несовместим с жизнью и свободой народов.
(Ю. Домбровский. Из кассационной жалобы. 1949)
В этот период он преподает историю театра и теорию драмы, читает курс лекций по Шекспиру, занимается переводами казахской литературы, а также редактирует научные труды казахской Академии наук.
В 1948 году в его переводе выходит роман Сабита Муканова «Сырдарья». В 1945–1946 годах Домбровский пишет «Смуглую леди» — первую новеллу из цикла о Шекспире.
Как и антифашистский роман до этого, опубликовать это произведение также не удается. Более того, Домбровский подвергается критике за то, что не пишет на советские темы и предпочитает советской действительности Запад и его историю.
…Эпоху я знаю хорошо, сама когда-то переводила сонеты Шекспира, знаю все существующие истолкования их. Эту вещь могли бы обсуждать и квалифицировать лишь очень эрудированные люди, чего, вероятно, не было в Казахстане.
(М. Шагинян. Из письма Домбровскому. 1946/47?)
Самым центральным пунктом обвинения всего дела 1949 г. является мое якобы пораженческое высказывание. Именно так следствие пожелало понять, развить и домыслить фразу из моего романа о том, что американцы будут кормить своих пленных шоколадом. <…> и никого не останавливало, что я писал антиамериканский роман, вернее, роман против американизма. Его просто задушили в самом зародыше, погребли в рукописи…
(Ю. Домбровский. Заявление Генеральному прокурору СССР. 1956)
Четвертый арест пришелся на период усиления политических репрессий и начала кампании по борьбе с космополитами и «иностранщиной». 20 марта 1949 года в газете «Казахстанская правда» появляется «литературный донос» — статья «Повысить бдительность на идеологическом фронте». Ее автор — видный функционер, деятель Союза писателей Казахстана и литератор Дмитрий Снегин (настоящая фамилия — Поцелуев), назвал Домбровского «зловещей фигурой среди антипатриотов и безродных космополитов, окопавшихся в Алма-Ате». Арест произошел спустя десять дней после выхода статьи — в ночь на 30 марта.
В отличие от предыдущих трех посадок новое дело направлено против Домбровского именно как против писателя, в частности, упоминались антисоветские стихи упаднического содержания. Один из главных свидетелей поэт Николай Титов приписал Домбровскому слова и мысли его героя из романа, замыслом которого тот делился и читал из него отрывки: «Американцы не немцы <…> кормить будут шоколадом, конечно, бойцы Советской Армии с удовольствием будут сдаваться в плен, стало быть, Советский Союз потерпит поражение в этой войне». Домбровский обвинялся также в клевете на вождя. Проходил он по все той же привычной статье 58 пункт 10 — антисоветская агитация.
Мне не давали спать — и под конец следствия водили меня на допрос, поддерживая под руки — настолько я был обессилен. Допросы занимали по 12-16-18 часов в сутки.
(Ю. Домбровский. Заявление Генеральному прокурору СССР. 1956)
© Государственный музей истории ГУЛАГа, 2018
Учреждение, подведомственное Департаменту культуры города Москвы
127473, г. Москва, 1-й Самотечный пер., д. 9, стр. 1
Телефон приёмной директора: +7 495 621-73-10